| Рецензия на диски «Dialogos» и «In Tempo» (И.Северина) |
Умудренный опытом вильнюсский перкуссионист Владимир Тарасов и молодой московский исполнитель на самых разных духовых инструментах Алексей Круглов записали два компакт-диска, вышедших один за другим на лейбле “SoLyd Records”: “Dialogos” (“Диалог”, именно так, с греческим акцентом) и “In tempo” (“В темпе”). Каждый композиционно самодостаточен, но вместе с тем эти два релиза самым очевидным образом связаны. Владимир Тарасов доказывает это, объединяя два названия в одно: “Диалог в темпе”. Эстетические взгляды Тарасова и Круглова пересекаются в новой импровизационной музыке – некоем поставангарде, уже не опережающем свое время, а, скорее, идущим в ногу со временем. Круглов сам для себя определяет это направление как нечто между новым джазом и новой академической музыкой; Тарасов старается избегать каких-либо терминов и определений. К тому же их творческие интересы совпадают в открытости ко всему внемузыкальному. Владимир Тарасов не раз был замечен в сотрудничестве с художниками и литераторами, его видеоинсталляции демонстрируются на элитарных выставках, и не только в России. А Круглов пишет стихи, которые включает в свои музыкально-литературные перформансы, приглашает в свои проекты артистов театра. Так что оформление альбомов кадрами из видеоинсталляции Владимира Тарасова “In Between № 2” воспринимается органично. В остальном же оба релиза невероятно музыкальны по своей природе, и, думается, именно поиск оригинальных музыкальных решений в процессе диалога и был на этот раз первоочередной задачей его авторов. В своем уже опубликованном письме московскому джазовому критику Дмитрию Ухову Владимир Тарасов делится впечатлением от работы с молодым коллегой: “Круглов играет не “спереди” и не “сзади” – он играет вместе. И это замечательно”. Да, Алексей Круглов – чуткий ансамблист, точности и быстроте его реакций можно позавидовать (кстати, эта чуткость оттачивалась в том числе и в недавнем его проекте с другим перкуссионистом, швейцарцем Фрицем Хаузером). Однако игра “вместе” по определению исключает диалогичность, заявленную в названии первого диска. На самом деле речь даже не столько о совпадении в ансамбле (что имел в виду Тарасов), сколько о совпадении творческих намерений, общем видении той или иной идеи. Реальный диалог, по всей вероятности, присутствовал на предварительном этапе работы, но с точки зрения большего соответствия его результату, то есть хорошо подготовленной импровизации, более уместным было бы слово “дуэт”. В первом же номере первого диска – “Пролог” – Тарасов и Круглов скорее стремятся быть подобными, чем вести дискуссию между собой. В этой импровизации слышится некий предысторический хаос, который Тарасов воспроизводит на всевозможной перкуссии, а Круглов – на струнах рояля, за пюпитром инструмента. Та же установка на единение, а не на различие позиций – в последних двух частях “Сюиты свободных звуков” памяти Владимира Резицкого и даже в “Диалоге об Альберте Айлере” (манера игры этих двух саксофонистов в проектах Круглова нередко слышна и видна). К слову, вызывающую агрессию Айлера Круглов только реконструирует, это ее изображение с некоей исторической дистанции, а не реальный нажим. Другие треки с альбома “Dialogos” представляют собой не столько “диалоги”, сколько “монологи” Круглова в сопровождении Тарасова, либо “вторжения”, “интервенции”. В качестве интервентов – инструменты из арсенала Круглова (в его составе саксофоны, блок-флейты, кларнет, бассетгорн, мелодика), которые он использует часто в паре, в одновременном звучании – подобно Роланду Кёрку или Владимиру Чекасину. Наконец, в “Эпилоге” Круглов и Тарасов исследуют музыкальные первоэлементы: феномен звука как такового, феномен антизвука – пространства пауз и варианты перехода из одного в другое, а также феномен музыкальной перспективы и таким образом создают некую общую разреженную среду. Второй альбом – “In Tempo” – открывается импровизацией под названием “A Posteriori”, никак не связанной с тем одурманивающим эмбиентом, который демонстрирует немецкая группа “Enigma” в своем одноименном альбоме (“A Posteriori”, 2006). Если только Тарасов и Круглов не намеревались сделать что-то в корне противоположное этому проекту. А вообще “a posteriori” – известный философский термин, у Канта означающий некое понятие, познание или суждение, происходящие из опыта. Какой опыт имели в виду музыканты, не совсем понятно, но очевидно, что в этой импровизации они исходили из эстетики и экспрессии фри-джаза (сразу повеяло эпохой бури и натиска 1960-х), и затем рефлексировали по этому поводу. Альбом “In Tempo” прослоен интермедиями для бассетгорна – инструмента, редкого в джазе, в том числе в новом джазе. Заглавная композиция (“In Tempo”) завершает альбом в темпе спринтерского бега, и в этом смысле перекидывает композиционную арку к “A Posteriori”). Две прямые отсылки к альбому “Dialogos” – “Отголоски диалогов” и “Прорыв”, причем “Прорыв” неожиданно в чем-то более инертный (все линии направлены вниз), чем “Попытка прорыва”. Значит, настоящий, принципиальный прорыв в некую новую область на данном этапе невозможен?.. Вероятно, поэтому главное состояние музыкантов – поиск в реальном времени. “Штрихи” из “In Tempo” – тоже своего рода поиск, когда творческий результат изначально не до конца ясен и поэтому не до конца проявлен. Есть еще и опосредованные отсылки – к “Эпилогу” из “Dialogos”, которые обнаруживаются в отношении к звуку как к самоценной данности. В “Отголосках диалогов” это то затухающий, то выплывающий на поверхность “перманентный” и какой-то бестембровый звук саксофона; в “Танцах звука” о таком отношении говорит само название. |
