| «Алексей Круглов о концерте «Каданса» в Минске» |
Фрагмент из статьи Александра Никитина «Герман Лукьянов в Минске: что и как делает сейчас легенда советского джаза»
В последнее время «Каданс» нечасто балует любителей джаза своими концертами. За весь прошлый год выступления ансамбля могли послушать разве что москвичи — в начале года состоялось несколько клубных выступлений, плюс часовые сеты на летних фестивалях «Усадьба. Джаз» и «Джаз в саду Эрмитаж». Тут можно только посетовать на стечение обстоятельств. Музыканты «Каданса» находятся в отличной форме. Лидер ансамбля, несмотря на почтенный возраст, пребывает в добром здравии, а новые композиции ЛКНВ просто превосходны. Однако количественный состав музыкантов (шесть человек) вкупе с непростой экономической ситуацией в стране делает состав достаточно «тяжёлым» для организаторов. С другой стороны, «Каданс» — это одновременно жемчужина советского джаза и один из сильнейших джаз-ансамблей современной России, так что организаторам джазовых мероприятий наверняка стоит обратить внимание на непростую ситуацию «Каданса» с концертами...
... Хоть некоторые и считают, что «говорить о музыке – это то же самое, что танцевать об архитектуре», думаю, что после знакомства со следующим ниже фрагментом они изменят своё мнение. Тем более, что послушать материал, о котором пойдёт речь, они пока не могут. Итак, аппетит джазовым гурманам нагоняет саксофонист «Каданса» Алексей Круглов:
Наш концерт представлял собой разностилевую программу, почти в каждой пьесе были особые изюминки, некие художественные выдумки. Первое отделение началось композицией «Игра с тенью», построенной на соединении двух стилей – афро-кубинских ритмов и свинга. Первым солировал Герман – он выдал мощное соло на альтгорне, показав опыт построения соло в разных ритмах. Весьма необычный ход в первой пьесе – импровизация ударных на африканской ударной установке в середине композиции, резко переходящая в соло альт-саксофона, за которым логично слушалась кода. «Расставание перед рассветом» – лирическая пьеса, посвящённая Германом своей супруге Инне. Мелодичная пьеса была исполнена с проникновенным соло тенор-саксофона Антона Залетаева. Здесь нужно сказать, что из Москвы специально была привезена африканская ударная установка, которая была сконструированная самим Лукьяновым. Где-то треть концерта ударник «Каданса» Александр Зингер играл на ней (в основном афро-латинские ритмы), а две третьих концерта – на обычной ударной установке. В этой балладе Александр Зингер играл на обычной ударной установке. Вообще чередование игры барабанщика на разных установках придавало особое звуковое содержание всему концерту.
В третьей пьесе «Прогулка по зоопарку» инструменты духовиков поменялись, а ударник вновь сел за сконструированную Лукьяновым установку. Герман давно вынашивает идею одновременного применения цуг-флейты, бассетгорна и флейты. Получается достаточно интересное тембровое сочетание — высокое, трепетное, но и лёгкое звучание, даже где-то весёлое. Соло бассетгорна и трёхствольной цуг-флейты, по отзывам ритм-секции, напоминает детские походы в зоопарк – тут топот слонов, голоса жирафов, вой волков и пение невиданных птиц, да и много чего другого подсказывает воображение после каждого исполнения нами этой композиции. Резким контрастом после этой веселой зарисовки стала пьеса «Ночью на берегу», посвященная знаменитому саксофонисту и композитору Уэйну Шортеру и построенная на минорных аккордах с дуольным битом. Первым сыграл лиричное соло пианист Алексей Беккер, после чего экспрессивное соло Антона Залетаева на тенор-саксофоне слушалось контрастно. Тут стоит сказать о контрастах, которых было достаточно во всей программе, да в каждой пьесе тоже. Мы старались играть так, чтобы соло слушались гармоничным продолжением друг друга, цитировали в импровизациях темы. Правда, в новых произведениях была порой сыроватость в исполнении тем, не до автоматизма доведенная нами сыгранность и чёткость. Если старый репертуар был сыгран на пять, то за исполнение новых композиции мы после концерта ставили себе кто четыре, а кто-то и пять с минусом. Зато новые композиции придали своеобразный оттенок концерту. Как раз за пьесой «Ночью на берегу» следовали две совсем недавно написанные Лукьяновым пьесы – на 5/4 «Головокружение от успехов» и «Перешагивая лужи», исполненная в стиле знаменитой пьесы Джона Колтрейна «Impressions» в квартете, без Германа Константиновича. В «Головокружении от успехов» присутствовали знаменитые композиционные принципы Лукьянова, построенные на джазовой полифонии. В частности, у каждого инструмента была, казалось бы, независимая от остальных партия, но при внимательном прослушивании можно было заметить, что, например, тенор-саксофон ритмически дублирует контрабас, а тема альт-саксофона специально тонет в полифоническом пласте. При этом все инструменты сходились в определенной туттийной части темы. Здесь в соло прекрасно слушалась флейта, действительно создавая впечатления головокружения, порхания. Во всем этом заключается оригинальность этой пьесы. «Перешагивая лужи» – соревнование двух саксофонов и ладовое соло пианиста. В этой композиции единственный раз в концерте звучали импровизации духовых через барабаны. Казалось бы, этот очевидный джазовый приём можно было использовать, и неоднократно, но Лукьянов верен себе – использовать в концерте яркий приём построения формы произведения всего один раз. Одной из лучших по исполнению стала последняя пьеса первого отделения – «Арлекин». Пьеса в подвижном свинге, с полиметрическими акцентами в теме и соло, переменным размером – в средней части чередование 3/2 и 3/4, и переменным стилем – в концовке каждого квадрата звучит латино. С необычайно мелодически красивой средней частью. Напористо, ладово, с чётким ритмом и безукоризненно выверенными фразами отыграл Антон Залетаев; я пытался создать резко-контрастный образ, порой с фри-джазовыми элементами на смещённый ритмический рисунок, порой с лиричной игрой на переменный размер, но с неожиданными перепадами от пианиссимо до фортиссимо. Ритм-секция идеально поддерживала наши художественные идеи. Одно из самых лучших своих соло сыграл ударник Александр Зингер – особенно эффектно слушалась цитата на барабанах темы «Арлекин». Вообще в этой композиции чувствовалась работа Лукьянова с ритм-секцией над созданием неодновременного, поочерёдного бита, когда, например, ударник поддерживает метр, контрабасист при этом создает ритмически свободные фигуры, проводя тем самым некий контрапункт. А потом они меняются ролями. К сожалению, это была уже четвёртая подряд композиция без импровизации Германа Константиновича. Хотелось бы его услышать в первом отделении побольше; тем более, когда он играет соло, его музыка раскрывается в полном объёме. Если говорить об использовании Лукьяновым своих духовых инструментов, то нельзя не сказать об оригинальности применения цуг-флейты. Она прозвучала в каждом отделении по разу, придавая необычную красочность всему проекту. Саунд получается совершенно иной, совсем не похожий на другие композиции. Вообще, по словам лидера «Каданса», в его ансамбле один стиль, почерк, но присутствует «разнокрасочность» и «пёстрое единостилие» как и в программе, так и в манере игры музыкантов. Герман не противится стилям наших импровизаций. При разности музыкальных мировоззрений музыкантов, все они разделяют общую идею Лукьянова. Что, я считаю, и было продемонстрировано в пьесе «Арлекин». Второе отделение началось с уже известной московской публике по фестивалям «Усадьба. Джаз» и «Джаз в саду Эрмитаж» пьесы «Переход на летнее время», вновь с переменными свингом и афро-латино, и продолжилось совсем новой балладой «Осенняя хандра».Тема в начале, перед соло, звучала в исполнении альт-саксофона лишь в сопровождении рояля и тихой игры ударника щётками, духовые и контрабас вступили лишь в заключительной части темы. В этой находке содержался интересный художественный образ, возникало ощущение осени. Как и в балладе первого отделения, здесь тоже трепетно, с чувством гармонии и фразы сыграл Антон Залетаев. Первый стандарт прозвучал лишь в середине второго отделения. «Грустный мальчик» (аранжированной лидером «Каданса» песни из известного американского фильма 40-х годов «Бурные двадцатые») исполнялся совсем уж необычным составом духовых – флейта, бассетгорн и тенор-горн. Солисты тут играли всего по одному квадрату, но зато их было не два или три, а четыре – сыграли все, кроме меня и Александра Зингера. Тенор-горн – новинка для джаза, инструмент, напоминающий по звучанию что-то среднее между тромбоном и тубой. Нельзя не сказать о великолепной импровизации смычком на контрабасе Макара Новикова. Он будто не играл, а говорил или пел. Это уникально! «Веселая телеграмма», следующая за стандартом, вновь исполнялась флейтой, цуг-флейтой и бассетгорном. Квадраты композиции чередовались со свинга на латино. При этом ритмическом полете стоит отметить состязание флейты и цуг-флейты. Антон Залетаев и Герман Лукьянов весело развивали свои соло, паря шутливыми фразами. В данной композиции вновь оригинально слушалась африканская установка. Можно сказать, что именно вот для таких пьес, в которые звучат флейты и бассетгорн, использование этой установки – идеальный вариант. Хотя и в других пьесах она придает оттенок загадочности. После прозвучала новая композиция «Постоянная величина», построенная в первой её части на трёхтактовой структуре и выдержанной в стиле рок, перемежающейся со второй засвингованной частью. Ну а далее – изюминка второго отделения, композиция под названием «Я желаю правоверному католику мир в душе и счастье толику», посвященная выдающемуся питерскому саксофонисту и композитору Геннадию Гольштейну. Здесь стоит отметить, что пьеса была сыграна непринуждённо, свободно, что, в общем, даже несвойственно для «Каданса». Все соло – рояля, бассетгорна и контрабаса – были нестандартными. Мы старались играть, экспериментируя с гармонией и метром. Казалось бы, самая авангардная вещь из всего концерта, но Герман Лукьянов — нелюбитель фри-джаза! — улыбался и довольно смотрел за происходящим. В этой композиции еще более ярко выразились методы лукьяновской работы над передачей битовой эстафеты от контрабаса к ударным. В заключительной «Эй ухнем», напоминающую модальный джаз того же Колтрейна, вновь на альтгорне сыграл Герман, в своём мощном стиле исполнил три квадрата Антон Залетаев, а после – ритм-секция вдруг оставила меня одного с ударными – получился достаточно неожиданный драматургический ход. Заключительное соло Александра Зингера и цитата в финале пьесы основной темы именно в её первозданном виде, на четырёх нотах, привело публику в восторг. Благодарные зрители стоя аплодировали, не отпуская нас за кулисы. На бис мы исполнили еще один стандарт – «Manteca» Чано Посо. И вновь овация повторилась. Вообще музыка Германа Константиновича поразила минскую публику своей содержательностью, чётким композиционным подходом, но при этом пьесы мэтра отечественного джаза обладают разнообразными красками – лирикой, экспрессивностью, можно сказать, что они являют собой олицетворение сегодняшнего мира. При красивых мелодиях, пьесы Лукьянова содержат в себе и чёткий структурный принцип, академический подход к форме тем и всего произведения. Это музыка не замкнутая в себе, а открытая, с высококачественными художественными идеями. Играть с таким музыкантом – для нас очень почётно. Мы стараемся воплощать в жизнь идеи Германа; надеюсь, что возможности для этого будут, и мы сможет реализовать их на новых концертах. А минской публике за такой радушный прием – низкий поклон от музыкантов «Каданса»! И отдельное спасибо организатору концерта Игорю Галузо. |
